Человек – это мера всему.



Человек – это мера всему,
Мера ночи и светлого дня.
Балансируя, я не пойму -
Сколько нужно ему для себя ?!
Где любовь есть большой эгоизм,
А когда нужно душу спасать?!
Где уместно внедрить эвфемизм,
А кого нужно просто послать?!
Где свобода открыта душе,
Чтобы вместе на небе летать?!
А где лезет без мыла везде,
И совсем не умеет мечтать?!
Как мне меру во всём отыскать,
Как найти середину во всем ?! -
Может душу свою воспитать,
И тогда мы, возможно, поймём.?!




Зейлар. .




ММММММММММММММММММММММММММММММММММММММММ

Когда раздавалась серьга,
Была - я, еще молодой.
Достались мне тряпка и швабра ,
И дом невеселый, с сумой.


Неделя из дней - эд так, восемь,
И месяца худшая часть,
И телка годочков под сорок,
А стульчик, как сесть, так упасть.


Без перьев досталась мне шляпка,
И старый, потертый кафтан.
От деревца - жалкая палка,
А муж,так последний Иван.


Какая угрюмая доля,
Родиться в проклятой стране.
Пропитая, слабая воля,
Лежит на кривом чердаке.

Зейлар.

Мы любим не тех, и дружим не с теми,
И грязью растаяло облако в снеге.
Торжественность мига убита веслом,
Где девушка в гипсе сроднилась с ослом.


За барною стойкой - потягивай виски.
Вокруг расплодились зубастые киски.
Трясут волосами до круглых колен.
Покрылся репейником девичьи плен.


Любить ? Это трудно. Читать? Это долго,
Укрылась от взора таежная елка,
Сбежали от грязи в просторы князья,
Осталась нам скука, и «money» - друзья.

Заберется на белое облачко серая мышка.
Ей пригрезиться солнышко над головой.
Станет маленькой в мыслях, охотница кошка.
И к отваге подтянется хвост завитой.



Поведет себя смело, понимая создателя.
Поднимая сознанье до высоких небес.
Страх ужмется до точки, убирая предателя,
Что унизит, обидит, бесправьем, как бес.



На резных небесах стало облачко троном.
А мышонок царевной планетарных высот.
Прицепила на серые ушки корону, а тоном,
Стало небо алмазное, полное разных красот.



Высота неземная, укрепила сознанье и дух.
Серый,слабый, дрожащий мышонок, мечтая,
Обнял слабой ручонкой весь мир, словно пух.
И с земли подмигнул ему кот, сдвинув ус, -
уважая!!!


Зейлар


ББББББББББББББББББББББББББББББББББББББББББББББББББББББББББББББ

МИЛЫМ ДЕТКАМ АЛЛЫ БАЗАЙ

Какой чудесный праздник,
Блестят на ёлке шишки.
Оделся дядя в ватник,
Он – Дед мороз из книжки.


Снегурочка с ним ходит,
Несут в мешке подарки,
И хороводы водят,
У ёлки в местном парке.


Зовут детей на чудо,
Кричат – « Бегите к нам!»,
Малышке будет кукла,
А брату - барабан.


Какой чудесный праздник,
И не страшны морозы,
Подставлю к небу тазик,
И соберу ВАМ звёзды.

Память, как состояние души. И стоит ли жить разуму без философии?

« Я был меж вас……» - Андрей. Белый. ( Борис. Бугаев. )


Дорога раскачивалась вагоном, который быстро пролетал, от одной остановки к другой. Мешая Долли сосредоточиться на пейзаже, живущим за грязными окнами электрички. Движущая электричка увозила утомлённое население огромного мегaполиса в глубинку, уменьшая притягательную силу шумного, вечно кипящего центра. За окном мелькали одноэтажные, в основном деревянные домики. Реже попадались высотные, тёмные, каменные здания из шести этажей. В окне Долли приглянулись верхушки осенних деревьев, покрытые ослабленной листвой. Листья осыпались не только от ветра, но и от движения быстро пролетающей электрички. Напыляя землю цветастым ковром, который не умещался, в скромном по размеру окне. Золотые искорки на листьях из зеленой и красной основы, наполняли окружающий мир мечтательной нежностью. Долли, чтоб сократить дорожную скуку, обычно брала в дорогу книгу. Но сейчас, ей хотелось просто закрыть глаза и запустить в свой утомлённый мозг покой из лёгких мыслей. Монотонное движение электрички ей в этом помогало. Прикрыв веки, вытянув по удобнее затёкшие ноги, она приготовилась получать радость от воспоминаний, которые ей принес вчерашний разговор с сыном. Но из-за щебетания, рядом сидящих дам, левое ухо отлетело в сторону, чтобы прислушаться к их разговору . Ухо от напряжения, даже оттопырилось, пытаясь вникнуть в беседу , на которую её никто не приглашал. Дамы бальзаковского возраста были одетые во всё добротное и качественное, но классический стиль пел прошлым веком. Устоявшийся добротный вкус намекал о стабильном социальном положении и уверенности в себе.. Милые дамы вели привычный для замужних женщин разговор о кухне. О надоевшем ассортименте блюд, о потерянной возможности угождать и удивлять изысками стола большую семью, и в частности очень придирчивого и капризного мужа Другая дама сочувствуя подруге или знакомой стала предлагать свои рецепты, которые должны были, по её мнению, украсить стол и поднять настроение избалованной семье . Она громким голосом произносила ингредиенты нового блюда и чётко фиксировала цифры в граммах, и объясняла, как это важно для удачного приготовления. Указанный строгий порядок продуктов, зажатый качественными и количественными ограничениями, вызвал у Долли возражение, которое она, конечно, не произнесла в слух – Ну, и точность, прямо, как в аптеке, - и она сразу прервала свои размышления о доме. И задумалась, почему её смешат и даже немного раздражают ( хотя она знала, что слово « раздражает » - недостойно воспитанного человека ) точные указания, заложенные в рецепте. Она сама никогда не придерживалась строгих правил в приготовлении пищи.. Для неё рецепт был, только поводом устроить себе праздник, украсить обыденность будней новыми, яркими чувствами , да и просто словить кайф от творчества . Рецепт давал старт новым ощущениям и фантазиям. Долли обычно не читала в рецептурных книгах колонки, печатающие цифры. Она только проникалась рецептурным составом, и уже от прочитанного рецепта на губах появлялся приблизительный его вкус. Чутьё её, обычно не подводило. Когда она варила, то старалась, по идущему из кастрюли запаху, уловить не достающие блюду специи. А если можно было продукт языком попробовать, тогда сам Бог с ней начинал говаривать по прямому проводу. Долли знала, чтобы что-то интересное, неординарное сотворить, нужна не скрупулезная точность в рецепте и точная технология ( хотя технология очень важна ), а просто быть в душе художником. Иметь хорошо развитое воображение и определиться в стиле и форме. Эксперименты с продуктами, их парадоксальные сочетания, которые придумывает хороший повар, нечто подобное, что обычно совершает художник с красками, с нотами, со словами, с любым другим материалом, создающий, не ширпотреб, а продукт искусства . Да, пишет стихи, рисует картины, ваяет скульптуру, шьёт одежду, варит суп - « вкусно», только художественно развитая душа. Она не только вкусно варит, а самое главное оставляет после себя послевкусие. Если такая душа есть, то при правильном расположении звёзд обязательно выходит, что-то путное. Душа проводник в искусство. Долли подумала, почему ей всегда были не по душе разговоры и вопросы, требующие точный, односложный ответ. Почему ей всегда хотелось бежать от людей, обладающими казённым, очень точным, безапелляционным языком. Такие люди уверенно и важно распространяли по радиусу своего высшего законченного образования затхлые, постные мысли. Хотя своими энциклопедическими знаниями умели поражать и удивлять целый мир, но он был целиком заполнен средним, приземлённым человечеством . Они всегда давили уверенной грамотностью в правописании слов и словосочетаниях. Их объёмная память была напичкана всевозможными деталями и датами сложно звучащих событий, трудно произносимыми именами людей. Они были во всём на высоте, но от них несло мертвечиной. Их сухое осмысление жизни, рождало хищника, который отнимал у Долли небо, облака, море. Отнимал у неё воздух, насыщенный хвоей, липой, акацией. Прогонял воркующих на площадях птиц, перекрывал рокот морей, уничтожал солнечное изобилие .
Долли вдруг захотелось вынуть из памяти удивительные по значимости дни в её жизни. И она поняла, что никогда не вспомнит их по датам, по месяцам, по годам. Она помнит их только по чувствам и ощущениям, которыми они в ней осели. По настроению, которое возникало от тяжёлых, насыщенных солью слёз, и от легкости в которой хотелось парить чайкой над любимым Чёрным морем. И от светлой грусти, что расстоянием она разделена с друзьями, и от тоски, что всё хорошие, когда-нибудь закончится…... О памяти своей она знала многое. Она хранилась в её организме, чтоб оберегать в дни одиночества и несправедливости. В её картотеке не было карточек с точными датами, но каждая карточка была обозначена точным состоянием и ощущением. Чувства выделялись оттенками, которые и определяли невидимые границы, её тонкой чувствительной сути .В них были и страх, и печаль, и тоска, и грусть, и страсть, и азарт, и легкая влюблённость, переходящая в светлую нежность. Долли знала, что её душа может петь и творить, только наслаждаясь чувствами. Любовь и страх за родителей, за любимых и близких людей, а также умение довольствоваться простыми атрибутами счастья, которые легче посылает сложная жизнь, помогали ей придерживаться вечных и реальных ценностей. Помогая укреплять дух и развивать душу. А пищу для размышлений всегда подбросит непредсказуемая жизнь. И ей хотелось её осмысливать, а не поглощать из готовых рецептов. Даже несложный вопрос – Идёт ли сейчас на дворе дождь ? Который предполагает конкретный ответ - да, или - нет, ей казался неполным. Он ограничивал видимость реальной картинки мира, хотя бы по времени . Через пару минут дождь мог закончиться, давая новые факты для новой реальности. Неоднозначный, расплывчатый ответ к конкретным вопросам наблюдается у людей философского и поэтического склада ума. Когда Сталин, задавал Пастарнаку по телефону вопросы о Мандальштаме, расспрашивая, о дружеских связях с ним, желая получить представления, о Мандельштаме и его творчестве, чтоб осознать реальную ценность поэта. Пастернак не смог односложно ответить на его конкретные вопросы. И выглядел в глазах вождя неуверенным, и даже трусливым человеком, не умеющим достойно защитить друга.
Долли понимала, почему от конкретных вопросов тянет мертвечиной. Тут же перед глазами возникал образ забытого кладбища, С таинственной и отпугивающей тишиной. Пролетающими над монументами чёрными воронам и раскидистыми ивами, оплакивающими навсегда ушедшую жизнь. Расстояние между памятниками было лимитировано стандартным размером гроба и положенными по ГОСТУ метрами Здесь всё было чётко и объективно, о чём свидетельствовала гравировка на памятнике - Родился ( ---- число --- месяц --- год ) и умер ( --- число --- месяц --- год ).. Точная и скупая конкретность, навсегда завершённой жизни.
Долли захотелось убежать от грустных образов, и сеющих печаль мыслей. Она кинулась в противоположное настроение - праздничное, зовущие к свету и позитиву. .И вспомнила свой, самый любимый праздник. Он, конечно, был и самым душевным и самым семейным. Он начинался ночью с благодарного прощания : за, подаренную, на этом отрезке времени жизнь, и имеющийся за столом сладкий кусок хлеба. Потом, конечно пили, чтобы он дал им, ещё и масло. Кто посильней, и кто по нахальнее в жизни, просил у него, ещё чёрную икру, и при чём не чайной ложечкой, а банками. Мало ли, ещё какие тосты изобретёт, любящий выпить, закусить и весело жить человек. Прощание со старым, уходящим в историю годом, делается, обычно, под бой курантов, или под опускание шара. Потом Новый год плавно, под звон бокалов вместе с Дедушкой Морозом и с президентом страны, выходит к народу с экранов телевизора, и объявляется начатым. Тревожное сердце всегда стремится к счастью, но в глубине душе оно опасается других чувств. Которые состоят из страха и потерь, одиночества и непонимания. Когда эти чувства приходят, то с ними уходит, даже не прощаясь вежливой ручкой, любимая удача. Унося улыбку, уверенный дух. Чтобы быть успокоенными мы, как идолопоклонники стараемся задобрить наступающий год. Внося в дом запахи хвойной ёлки, расставляя длинные столы, потчуя отменной трапезой. Объединяем, хоть бы на время, всю семью, не обижая стариков и детей.. Разливая в бокалы шампанское, просим у него здоровья и удачи. И заискиваем, зная его непредсказуемость, и заложенные внутри тайны Долли понимала, что её трепетное чувство к этому празднику, совсем не оригинально. Но в её памяти хранился необычный, предновогодний вечер. Он вышел из далёкого, одесского детства и рулил в коммунальную квартиру родительского дома.
Милая мамочка очень серьёзно относилась к суеверному призыву праздничного поверья – Как встретишь Новый год, так его и проведёшь. Поэтому готовилась к нему основательно, привлекая к делу и воспитанную ответственность, и привитое трудолюбие За неделю делались крупные и мелкие закупки, отстаивались в магазинах длинные очереди, обходились, зная секреты торга, продуктовые ряды знаменитого рынка - Привоз. Основная нагрузка ложилась на предпоследний день года, когда хозяйка, обливаясь потом и кровью, создавала ( на примитивной бытовой техники ), лучшие свои застольные блюда. Всё это делалось в тесной однокомнатной квартирке, с маленькой отдельной кухней, которая была удачно выгорожена за счёт уменьшения жилой площади, талантливой рукой предшественника. Долли очень жалела маму, её повышенное давление, которое росло и нагнеталось дополнительным давлением шипящего масла , в котором жарились розовые чебуреки, и от паров кипящей воды, шедших из эмалированной кастрюли, в которой варилась еврейская дичь ( кто забыл, напоминаю – это курица ). А в соседней кастрюле медленно томился праздничный холодец, который разливался по блюдам. С украшениями из дешевой оранжевой морковки, а иногда из дорогостоящих ломтиков, круто сваренных яиц. В электрической духовке, привезенной из Москвы, доходили до съедобной кондиции любимые ванильные коржики, пирожки с мясной начинкой, и на десерт сладкие пирожки из липкого варенья. Готовая продукция складывалась в посуду для хранения, чтобы не запылиться, и достойно занять своё место на праздничном столе. Последние штрихи были завершены, умелой маминой рукой, и доведены ею, до желанной кондиции. Все улеглись, стремясь дать отдых усталым рукам, ногам, вечно озабоченной мыслями голове. Долли спала со своей сестрёнкой двойняшкой. Сестра, как обычно, засыпала сразу. Её крепкий сон выдавал сильную, рационально мыслящую натуру. Долли всегда удивлялась такой крепости в чувствах. Учащённое сердечко Долли всегда жило в ночи, вместе с событиями минувшего дня. Она пыталась выделить счастливые минуты этого дня. Размножить их кадрами, художественно составленного произведения. Добавить, что то от себя, украшая текст киношного произведения солнечными красками, Долли считала себя художником радостного направления. Время двигалось, ко второй половине ночи, но возбуждённая праздничными приготовлениями Долли, не могла заснуть. Ей вдруг показались, что за окном, которое выходило на крышу соседнего двора, появились странные шорохи, похожие на шаги. В однокомнатной квартире, где она жила с родителями и сестричкой были два окна. Они лежали на противоположных стенках.. Одно выходило во двор и было перечёркнуто, проходящей близко пожарной лестницей, а другое, половинкой застряло в крыше соседнего двора и жило стеклянным отверстием, которое никогда не открывалось. Маленькая самостоятельная кухонька, которая была маминой гордостью и целым состоянием в коммунальной квартире, тоже имела окно. Оно выходило в глубокий колодец. Глубина колодца столбила высотой трехэтажного дома. Долли, с семьёй жили на последнем этаже. Кухонный люк и половинка окна соседствовали рядом, упираясь в крышу. Долли лежала и внимательно прислушивалась к звукам, отмечая в уме, что шорохи приближаются и усиливаются. Ассоциативная связь, родила в голове новые образы и за одно подтвердила, что звуки идут от шагов. Она была озадачена происходящим за окном, но не понимала, что надо делать со своей догадкой. Вначале, её просто охватил страх. А что, если это действительно правда ? И воспаленным мозгом рисовалась таинственная, устрашённая картинка. Идущий украдкой незнакомый человек, ступающий по хрустящему снегу. Снег в том году ( как, всегда Долли не помнила в каком точно ) удачно выпал под новогодний праздник. Что, не так часто в приморском городе. Но в том году он проказник не ушёл от служебных обязанностей. Каждый шаг незнакомого человека проходил через её сердце . Оно замирало и останавливалось с шагами ночного путника. Ночь усугубляла и рафинировала все её чувства. Но иногда, они разворачивались и меняли своё направление и потом противоречивые и парадоксальные , смешивались в общем котле ярких переживаний, создавая продукт не подающиеся описанию. Чувство страха и счастья могли в ней соединяться одновременно. Долли вдруг, очень захотелось, чтобы наступающая новогодняя ночь была самой необычайной. Ей показалось, что сейчас её желание сбудется. Не сумев, ещё чётко зафиксировать предновогоднее желание , она со стороны кухни услышала звук бьющегося стекла. Со звоном разбитого стекла Долли выскочила из постели Одновременно с ней поднялись и родители, и они втроём выбежали из комнаты . К ним навстречу из маленькой кухни двигался непонятный человек, с белой оконной занавеской на голове. Он выглядел загадочно. Очень напоминал Долли инопланетянина. Но её папа, так не посчитал и бросил в него попавшуюся под руку пустую алюминиевую кастрюлю. Она застряла на его, покрытой белым полотном, голове. Зрелище было, совсем, не для слабых. И уж, точно, не для нервных. Давая выход его растерянности и бушующему внутри гневу, кто-то из родителей открыл дверь в коммунальный коридор. Мамочка, выбежав в коридор, по дороге догадалась постучать в соседскую дверь. Соседи вышли моментально. Мама, хранящая в душе, тревожную память о черте оседлости, об ужасах холокоста, была твёрдо убежденна, и объясняла испуганным соседям, что этой ночью был совершён антисемитский погром. Она убедила соседей, что нужно срочно вызывать милицию. В этом вопросе она была наивна, идеализируя милицию, и приписывая ей благородство и профессионализм . А также, умение добросовестно исполнять служебный долг. Пока ожидали милицию, расстроенного погромщика с грустным выражением лица держали в своих крепких еврейских и русских руках, понимая героизм дела, объединившиеся соседи. Постепенно, уверенность, что был пойман злостный погромщик у всех начала пропадать . К тому же мама вдруг на весь коридор прокричала – А где Ника ? - вспомнив, что нету среди возбуждённых людей, её старшей дочери, и моей сестрички двойняшки. Когда мы все заскочили в квартиру, с огромным ужасом в глазах, от совершённого греха, что забыли дочку и сестру при погромных баталиях, то увидели спокойно спящую Нику. Сестричка спала крепко и сладко, дыхание её было ровным, а красивое смуглое лицо излучало безмятежность.
Она проспала новогоднюю сказку - подумала про себя Долли - Как жаль, что она её не видела. А она, ведь, никогда не повториться !!! Когда пришёл участковый милиционер и принялся составлять акт, мы все жутко разочаровались. « Погромщиком » - оказался простой инженер из районного ЖЭКА. Какая муха его укусила и занесла к нам, в подлунною ночь ? И с кем это он выпивал, или прелюбодействовал в зимнюю, студёную ночь, что бежал по заснеженной крыше, как по минному полю в поисках экстренного выхода и успокоения. А может, он посещал с друзьями баню, по Рязановской традиции. Странно, но кажется, фильма « С лёгким паром », тогда ещё не было. Больше, несчастного инженера, мы не видели. Советский милиционер оказался человеком жалостливым, вырывая « погромщика », из рук разгневанных жильцов, он вывел его утренним двором, и мужественно прикрыл погонами и кобурой. Соседи ещё долго комментировали непонятный случай, но предстоящий ночной праздник заставил их разойтись по квартирам, чтобы досмотреть прервавшийся сон, ещё в не ушедшем году.
Долли очнулась от воспоминаний вовремя, электричка подходила к её остановке. Хорошо, что не проехала – подумала она – и не придется пересаживаться на поезд, идущий в обратное направление. Дамы, натолкнувшие её на воспоминания , давно вышли. При выходе из вагона к Долли обратился молодой человек с вопросом – Не скажите, который сейчас час ? - Долли улыбнулась, посмотрела на экран телефона и ответила механически – 8.42. Потом, раздражаясь собственной, убивающий здравый рассудок точности вымолвила – Тьфу, как противно, настоящая мертвечина. Постно, как в овощном супе и безнадёжно, как на заброшенном кладбище. Хотя этот эпизод выдвинул перед ней новые сомнения. А может любители конкретных ответов, тоже нужны миру ? А в какой пропорции, к её любимому психологическому типу ? Закрывающая дверь, уходящей в даль электрички, выбросила её на перрон. Как хорошо, что она скоро будет дома. Вот тогда и отведёт душу в философских размышлениях. - На своих близких. А они ей это позволят ? - А если нет, тогда её, точно, выдержит бумага. - Куда ей бумаге, от неё деться. - Жить и не философствовать ? - Боже, какой ужас!!! - Да, это, же нонсенс, да это же полная ерунда. - Это , просто, себя заживо убить. - Убить и не жить.

Кафка на пляже

Кафка на пляже – парень крутой,
К жизни готовился сдержанной,
Все продумал –совсем не пустой,
За правдой отправился страшной.


Всего пятнадцать - но нужно знать,
За что жизнь - наказывла,
Мать потеряв - пытался понять,
Почему судьба - к нему не мила.


Хотел поймать за хвост истину,
Запустил в свою память - нить,
Чуть не погиб - попавши в трясину,
Заставили жить - чтоб тайны хранить.